Юрий Торопов (геофизик АНГРЭ): «Мне было 7 лет (6,5), мама умерла в Иркутске, мы переехали в Новороссийск - родственники у отца там. И тут война началась, понимаете, в этот же год буквально. И вот пришлось к родственникам матери переехать сюда на Обь. И вот с того времени я здесь. Обской, сибирский».

Юлия Бусыгина, корреспондент: «В 58-м году Юрий Торопов окончил геолого-разведочное отделение горного техникума в Томске. Работал в Подмосковье, на Украине, потом ушел в армию. Отслужив три года, решил вернуться на малую родину. В то время в районе Колпашева уже активно велись поисковые работы. Юрий был уверен, ему, молодому геологу, работа найдется. Специалисты и в самом деле требовались. Но не геологи, а геофизики. И Торопов начал открывать для себя и нефтянки новые горизонты».

Юрий Торопов (геофизик АНГРЭ): «Все вот это среднее Приобье - ну, практически я везде был. Первая опорная скважина вот эта - Напас, Назино, Нарым. И вот практически на всех этих скважинах я был. Тем более, пока был еще холостой. Ну че, кого послать, естественно холостяка. Надо на Васюган, поехал на Васюган. Надо в Напас, поехал в Напас. Надо в Назино, поехал в Назино. Так же и в Александрово в 61-м. Но в 61-м я уже семейный был, уже у меня семья в Колпашево оставалась, я уже сюда приезжал так, значит».

В 69-м он перевез семью в Александровское. Пришел в экспедицию. С цыганским образом жизни было покончено. Но не с разъездами. Отсиживаться дома было некогда. Скважин в районе и за его пределами бурилось все больше. На каких-то, вспоминает Юрий Федорович, получали притоки нефти, но "пустышек" было больше. Что тут скажешь, разведка. Довелось ему проводить исследования первых скважин и на Советском месторождении.

Юрий Торопов (геофизик АНГРЭ): «Вот мы когда работаем, мы получаем какой-то материал. Ага, вот здесь предположительно может быть газ, вот в этом пласту предположительно может быть нефть. Но предположительно! А потом, когда проводят испытания, тогда или подтверждается, или не подтверждается. Ну, кроме этого, оно еще другими методами все исследуется. Есть еще и другая, промысловая геофизика. И вот когда испытали, пожалуйста, получили нефть. А перед этим тоже, почти три года работали, ну все впустую-впустую. Вроде, даже неинтересно как-то, а тут раз вдруг, все воспрянули сразу».

Юлия Бусыгина, корреспондент: «Он отдал профессии 34 года, а нефти живьем так и не видел. Шутит: "Все самое интересное проходило мимо нас. Фонтаны и громкие открытия выпадали испытателям". В экспедиции Юрий Торопов трудился, даже уйдя на пенсию. Работал бы еще, но заставили уступить дорогу молодым. Несколько лет сторожил буровые, был начальником смены у геофизиков на Лугинецком. Расстаться с любимым делом заставила болезнь супруги. Но он старается не падать духом, говорит, жизнь бьет, но надо сопротивляться».

Юрий Торопов (геофизик АНГРЭ): «Коллеги, с кем я работал, у меня здесь сейчас один всего остался. Трое умерли уже, некоторые уехали - тоже не знаю, что с ними. Время идет... Я несколько деревень могу назвать, которых практически не существует, а я там жил. Вот те же Амбары взять, Мегипугольск. Вот в Мегипугольске я еще холостяком жил, в Амбарах уже с семьей жил. Вместе уже жили, сын первый уже был. Маломуромка на Васюгане - тоже ее уже не существует, этой деревни. А мы жили там, работали».

Память о былых местах живет в сердце, сохранилась и в названиях месторождений. Они традиционно привязываются к географическим названиям территорий. Так появилось Соснинское. Так появилось Медведевское.

Владимир Биджаков, заслуженный геолог России: «Геофизики называть могут и по речке, и по событию. Допустим, Первомайское - потому что они закончили, вышли оттуда 1 мая, структуру закончили и успели 1 мая отпраздновать, встретить дома. А Советское - ну, мода была. Кстати вот, Мыльджинское месторождение. Назвали это месторождение, Мыльджинское месторождение - имени газеты Труд. И даже документы: если первые 5 скважин, они еще Мыльджинские были, начиная с 6-й идут все документы - имени газеты Труд. Но эта газета Труд внимания не проявила особого, никого коресспондентов своих не посылала, ну там в своем случае, сказали, представляете - да пошли они! Не хотят - не надо (иметь свое месторождение). И потихоньку негласно все, стало в документах появляться Мыльджинское месторождение. Никто не заметил, и в конце концов, оно ушло на утверждение запасов снова как Мыльджинское».

В конце 60-х годов родилась традиция присваивать новым подземным кладовым имена наиболее ярких первопроходцев. Первым именным месторождением в Тюменской области можно считать Губкинское, названное в честь создателя школы нефтяной геологии, академика Ивана Губкина. В ста километрах от Нижневартовска есть месторождение Нивагалское - по легенде, оно получило название от сложения имён трех девушек-геофизиков, участвовавших в разведке, Нины, Вали и Гали. Есть именные месторождения и на Томской земле.

Владимир Биджаков, заслуженный геолог России: «Месторождение называлось Междуреченское. А стало Двуреченское. Ну, вот просто игра слов получилась такая - Междуреченское стало Двуреченским. Подошло. А был это выдающийся геолог, тоже мой хороший знакомый, Вадим Анатольевич Двуреченский. Бог жизни не дал, он в 60 с небольшим, работая заминистра топливной энергетики, скончался. И вот в память его назвали месторождение. Допустим, какое месторождение - Федюшкинское месторождение, названо в честь бурового мастера Федюшкина».

Открытые месторождения переименовываются не часто. Но на карте Томской области еще есть белые пятна. Быть может, со временем, на ней появятся новые имена.

Юлия Бусыгина